Главная с начала года геополитическая новость – ни для кого не секрет.

17 410 472 гражданина Великобритании не отреагировали на предостережения Барака Обамы, Кристин Лагард, Джона Мейджора и сотен других влиятельных мировых политических деятелей, звезд спорта и шоу-бизнеса о возможном крахе экономики и осложнениях во всех сферах общественной жизни – и проголосовали за выход Соединенного Королевства из Евросоюза.

Политическое землетрясение, вызванное британцами, по общим оценкам политиков, экспертов и медиа, грозит разрушением не только Соединенного Королевства, но институциональной структуры послевоенной Европы.

Рациональные аргументы, кажется, значили не так много в голосовании с беспрецедентной явкой в 72,2%. Социальный разлом между сторонниками и противниками Brexit прошел по возрасту, образованию и национальности.

Результаты референдума привели к падению британского фунта и волатильности финансового рынка. Сейчас биржевые игроки ждут августа, когда появятся первые данные о влиянии референдума на экономику Британии.

Воплощать народный выбор на практике придется консерваторам во главе с "новой железной леди" Терезой Мэй – сторонником кампании за сохранение Соединенного Королевства в составе ЕС.

Это уже привело к спекуляциям о том, является ли решение о выходе окончательным.

Однако, исходя из демократических традиций Британии, эти сомнения следует оставить.

Ответственными за переговоры о выходе стали давний евроскептик Дэвид Дэвис (госсекретарь по вопросам выхода из ЕС) и ключевой агитатор за Brexit Борис Джонсон (новый министр иностранных дел).

Именно они будут пробивать тяжелый путь выхода Британии из Европейского Союза.

Что изменится для Евросоюза

Великобритания всегда пользовалась особыми привилегиями в Евросоюзе, в основе которых четыре исключения (opt-outs) из единого законодательства ЕС – прежде всего, по миграционной политике (право невступления в Шенгенское соглашение), а также Монетарному союзу (невведение единой валюты евро).

Но особая роль, тем не менее, оставляла за Соединенным Королевством крайне важное значение в распределении сил в ЕС.

Британия была противовесом позиции западноевропейских государств, стран-учредителей сообщества и Испании, тяготеющих к государственному регулированию в экономике и дальнейшей федерализации Европы.

Потеря "британского предохранителя" радикально меняет баланса сил в Сообществе.

Рост ответственности за состояние дел в ЕС, которая ложится на плечи Германии, не вызывает в этой стране большого оптимизма. Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер в недавней программной статье для Foreign Affairs также называет лидерство Германии в ЕС вынужденным.

Ангела Меркель тоже не рада увеличению своей ответственности.

Она до последнего верила, что Лондон не будет выходить из ЕС и смены центров влияния удастся избежать. Так, Ангела Меркель была недовольна резкой реакцией многих коллег – еврократов и политиков (но прежде всего – председателя Еврокомиссии Жана-Клода Юнкера) на результаты референдума в Британии. Речь идет, в частности, о заявлениях с давлением на руководство Британии немедленно применить 50-ю статью Лиссабонского договора о выходе из Сообщества.

Кроме того, по информации британского Times и немецкого Spiegel, Меркель хочет отставки Юнкера, известного своей приверженностью идее последующей передаче суверенитета стран Брюсселю. И она не одинока в этом желании – схожего мнения придерживается Польша.

Результаты референдума дали повод для беспокойства и центральноевропейской Вышеградской четверке.

Ее участники критически настроены по поводу дальнейшего усиления Брюсселя и особенно единой политики в сфере миграции. По выражению польского премьера Беаты Шидло, текущий кризис создан самой Европой. Ей вторит премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, который утверждает, что страны Вышеградской группы – наиболее успешный регион, тогда как Западная Европа вошла в глубокий кризис.

Вот только реальность показывает, что и на востоке ЕС с единством нынче сложно.

Приход к власти в Польше евроскептиков из "Права и справедливости" привел к существенному охлаждения польско-немецких отношений. Сейчас это разъединяет членов Вышеградской четверки, которые различаются в видении лидерства Берлина в ЕС – так же, как и в отношении к "российской угрозе", которую признает только Польша.

Конечно, у Вышеградской группы есть и общие взгляды. Польские эксперты и пресса выражают беспокойство усилением западноевропейской, еврозонной оси Париж-Мадрид-Рим, которое может произойти из-за выхода Британии из состава унии. Это беспокойство не чуждо и другим странам "Вышеграда".

Но больше всего всех интересует, не повлекут ли результаты британского референдума эффект домино в других странах ЕС.

К новым референдумам ожидаемо призвали праворадикалы Франции, Голландии, Италии и Австрии, готовность к нему выразил пророссийский президент Чехии Милош Земан.

Однако волна референдумов, как и решений о выходе из ЕС в 27 странах-членах маловероятна.

В конце концов, выход Британии из ЕС, который все же состоится, не приведет к распаду содружества. Однако, вполне возможно, он приведет к внутреннему переформатированию и ослаблению.

Основной вызов – не пойдет ли ЕС дальше по кривой дорожке формирования противоборствующих клубов по интересам, не станет ли неуклюжей и бесполезной на международном уровне коалицией лебедя, рака и щуки.

Именно это единство или его отсутствие традиционно находится в центре внимания географически ближайшего к ЕС геополитического игрока – Российской Федерации.

Что меняет Россия

Российские интересы известны – Кремль видит мир в ракурсе сфер влияния и, следовательно, пытается вбить как можно больше клиньев между позициями европейских стран, прежде всего в вопросах безопасности и политики в отношении постсоветского Востока Европы.

Россия смогла создать мощные лобби своих интересов в Западной и Центральной Европе, открыто финансируя некоторых правых и левых радикалов и получив поддержку ведущих бизнес-кругов в странах-лидерах ЕС.

Во многом этому способствует общественное мнение в этих странах. Большинство граждан ЕС не видят прямой российской угрозы для континента и своей страны, а потому хотели бы, чтобы их руководители сосредоточились на других, более насущных вопросах, таких как миграция и экономика.

Так что российская реакция на Brexit предсказуема. Провластные российские спикеры трубят о кризисе западного мира и институтов. Впрочем, не удивительно, что российский президент Путин держится в стороне от этих заявлений, ведь Россия и ЕС крепко переплетены экономическими связями и бизнес-интересами.

В отличие от западного мира, определенное противостояние в кремлевских и околокремлевских лагерях технократов, возглавляемых Алексеем Кудриным, и ястребов-силовиков, мало касается внешней политики, где они объединены в противостоянии "западной угрозе".

На этой "угрозе" основывается новосформированное националистическое единство российского общества.

К слову, его первоочередность в очередной раз подчеркнул Путин во время встречи с послами РФ 30 июня.

Недаром Сергей Иванов, руководитель администрации Владимира Путина, и прокремлевские аналитики публично заявляют даже о пользе от западных санкций, которые якобы оказывают позитивное влияние на Россию.

Впрочем, по прогнозам Всемирного банка, в следующем году российская экономика действительно возобновит рост.

Таким образом, сближение РФ с отдельными членами ЕС и их предполагаемыми пророссийскими лидерами может быть противопоставлено сложным отношениям с США и конфронтации с НАТО, которая разворачивается в военной плоскости.

Именно противостояние с НАТО занимает ключевое место в российской публичной пропаганде и военных маневрах.

Развертывание трех новых дивизий численностью 10 тыс. военнослужащих каждая в Смоленской, Воронежской и Ростовской областях и усиление военного присутствия на Черном и Балтийском морях происходит на фоне "танковых парадов НАТО" (по выражению того же Штайнмайера) в рамках учений Anankonda 16 и Saber Strike в Польше и странах Балтии.

Это напряжение усиливают обещания дальнейшего военного ответа, данного Путиным во время официального визита в Финляндию, где он предупредил о нежелательности вступления этой нейтральной страны в Североатлантический альянс.

Как меняется НАТО

В таких условиях внимание мира приковано к будущим способностям и единству военно-политического альянса, в котором Великобритания продолжает играть важную роль, как страна с самым большим военным вкладом в НАТО из всех членов ЕС.

По словам генсека НАТО Йенса Столтенберга, Brexit не изменит лидирующей роли Великобритании в Альянсе. Наоборот, как на это указывают те же поляки, а именно министр обороны страны Антоний Мацеревич, можно ожидать определенной компенсации выхода Британии из ЕС через усиление ее роли в НАТО.

Центральным является вопрос, как повлияют линии раздела интересов стран-членов ЕС на линии раздела в НАТО.

Возможна ли де-факто фрагментация НАТО, что будет отвечать целям Москвы – такая, как происходит в Евросоюзе?

Западные аналитики расходятся в оценках.

Некоторые утверждают, что ответ НАТО, по крайней мере до Варшавского саммита, был минимальным, другие – что западные элиты паникуют перед гибридной войной и поддаются на провокации Москвы, слишком реагируя на мнимые угрозы.

Именно от преодоления внутренних разногласий зависит эффективность ответа НАТО на угрозу перехода от холодного мира с Россией к всестороннему конфликту в странах Балтии или иному конфликту нового типа, вызванному попытками России расширить свою сферу влияния.

Но учитывая лидирующую роль Соединенных Штатов – столпа НАТО – и весомое положение Британии, позиция блока в отношении последних агрессивных действий России значительно четче позиции ЕС.

Если глава дипломатического корпуса ЕС Федерика Могерини только называет отношения с Россией "ключевым стратегическим вызовом", то НАТО в коммюнике Варшавского саммита прямо указывает на дестабилизирующую роль Москвы.

Впрочем, представляется, что для адекватного ответа на новые вызовы на Восточном фланге блоку придется искать новые форматы взамен устаревшей стратегии Forward Defense.

Самым сложным для Альянса является то, что в ответ на гибридные вызовы со стороны России нужна гибридная реакция.

Однако саммит в Варшаве продемонстрировал лишь готовность НАТО действовать слаженно в ответ на российские вызовы, по принципу "Россия – противник, которого необходимо сдерживать".

Декларируя открытость к политическому диалогу с Москвой, НАТО уже действует на сдерживание РФ. Создаются многонациональные батальйонно-тактические группы в Латвии, Литве, Эстонии и Польше численностью 1000 человек каждая.

Но это, как сказал Столтенберг, лишь часть масштабного изменения подходов в ответ на новые вызовы.

Крайне важно, что стратегия ответов на гибридную войну реализуется согласованно с ЕС.

На саммите была подписана совместная декларация о стратегическом партнерстве ЕС и НАТО, которая, прежде всего, предусматривает меры по противостоянию гибридным угрозам. Это в определенной мере отвечает надеждам США на повышение активности и инициативы европейских стран в делах Альянса.

Впрочем, хватает и проблем.

Лишь пять стран-членов – США, Великобритания, Греция, Польша и Эстония – действительно придерживаются минимума расходов на оборону в 2% от ВВП.

Есть определенные угрозы и для единства военного блока.

Российские медиа незамедлительно подхватили двусмысленные заявления французского президента Франсуа Олланда, которые противоречат решениям саммита – "Россия не угроза, а партнер".

Отдельная угроза позиции НАТО исходит со стороны США.

В год президентских выборов в Штатах активно обсуждаются катастрофические для Запада и идеальные для России сценарии дезинтеграции Альянса по заявлениям кандидата от Республиканской партии Дональда Трампа.

Ранее Трамп сказал, что в случае его избрания Соединенные Штаты не смогут гарантировать безопасность всем членам НАТО.

* * * * *

Таким образом, волны Brexit все сильнее накатывают на берега международных организаций, их членов и противников-партнеров.

Все более разобщенный ЕС, стоящий на пороге формального и неформального переформатирования, все более агрессивная и сконцентрированная на антинатовском направлении Россия и, надеемся, усиленное, более консолидированное НАТО – треугольник, где нереформированной Украине будет все сложнее найти место, которое гарантирует безопасность  и будет отвечать государственным интересам.

Поэтому наш успех больше будет зависеть от подхода самой Украины к стоящим перед ней задачам.

В первую очередь – от эффективного выполнения мероприятий, предусмотренных Стратегическим оборонным бюллетенем, который может стать нашим неформальным планом действий по подготовке к членству в Альянсе.

Автор: Егор Васильев,

аналитик, магистр европейского права Лондонской школы экономики и политических наук

для "Европейской правды"