В последние дни много говорят о визите Петра Порошенко в США и об особенностях его встречи с американским президентом.

Я не большой знаток того, какие знаки Дональда Трампа нужно учитывать, а какие нет (вышел на крыльцо / принял в кабинете; заглянул, когда шел за сендвичем / провел полноценную встречу). Выскажу субъективные впечатления от того, как тема Украины звучит в Центре имени Вудро Вильсона.

Речь о крупном think-tank, финансируемом из федерального бюджета, и это в данном случае важно.

Из всех выступлений, а значит и исследований, которые касаются постсоветского пространства, девять десятых приходится на Россию, в том числе и в контексте военного конфликта с Украиной. Остальное размазано между Украиной, Средней Азией и Закавказьем.

Это неплохо, так как, например, аналитика о Беларуси – совсем редкая птица.

Некоторые страны, кстати, очень разумно продвигают себя на исследовательском уровне. Например, большая корейская корпорация поддерживает отдельную программу о Южной Корее. Не думаю, что такая программа – очень дорогое удовольствие.

Но при этом внутренняя украинская проблематика представлена почти полностью украинскими экспертами и политиками. На прошлой неделе технологически блестящую презентацию (саму тему я не оцениваю) сделала Ульяна Супрун.

Это не означает, что нет аналитики, скажем, на уровне Госдепа. Это означает, что мало академических исследований, имеющих выход на политические решения.

В то же время, на российском векторе – совершенно другая ситуация. Внутренней повесткой России систематически занимаются американские и европейские эксперты. И, насколько я понимаю, российская, а с ней и советская тема становятся только популярнее.

Возможно, это один из ответов на растущее беспокойство американцев по поводу России.

Вопрос о том, есть ли Россия на Донбассе, даже не обсуждается.

По крайней мере, я не видел ни одного эксперта, который бы это отрицал или, скажем, аргументировал законность аннексии Крыма, хотя книга Оливера Стоуна с Путиным на обложке в Barnes & Nobles продается прекрасно. Оценка самого Путина – это оценка оппонента, без демонизации или особых сантиментов, что обусловлено несоизмеримостью роли США и России в мире.

Показательно, кстати, что когда речь идет о современной России, то обсуждаются в основном вопросы политики и военной сферы, а не экономики или общественной жизни.

Отношение к Украине сочувствующе-конструктивное, но эмоции Евромайдана давно прошли.

Патетические восклицания известного и многократно переведенного на украинский историка Тимоти Снайдера о европейском выборе Украины (я, правда, слушая его лекцию, не был уверен, что он смог бы четко сформулировать, в чем этот выбор заключается) особого отклика не встречают. Отклик встречает информация и желание обсуждать конкретные вещи: реформы, армию, коррупцию и т.д.

Есть достаточно четкое представление основных проблем украинского общества: популизм, олигархический уклад экономики, отсуствие верховенства права и т.д.

При этом некоторые наши политики, которые полагают, что они в состоянии умело развести внешнюю и внутреннюю повестку, экспортируя на Запад одни заявления и декларируя внутри страны совершенно другое (в том числе на уровне конкретных действий), кажутся, мягко говоря, наивными.

За последние две недели я, не интересуясь специально, уже дважды слышал о необходимости договариваться с Россией.

Речь шла о том, чтобы, возможно, отменять/менять режим санкций, но в любом случае искать приемлимый формат сосуществования с Россией, как она есть, а не как им бы хотелось ее видеть.

Первый раз об этом говорил ученый, руководящий крупным центром post-soviet studies, второй раз – политический аналитик, интегрированный в процесс определения стратегий на постсоветском пространстве.

Я не думаю, что это признак очередного reset в отношениях России и США.

Но стоит учитывать, что американская академическая среда в большей степени ориентирована на ценности, чем американский политикум в целом. Поэтому подобные сигналы важны для понимания того, как "они" видят "нас", а также Россию, войну на востоке и роль США в регионе в условиях, когда администрация президента США декларирует "America first", то есть приоритет внутренней политики, и принцип "реализма" во внешней политике.

Автор: Дмитрий Вовк,

кандидат юридических наук, приглашенный исследователь Международного центра для ученых имени Вудро Вильсона (Вашингтон, США)

Публикации в рубрике "Экспертное мнение" не является редакционными статьями и отражают исключительно точку зрения автора