Среди постсоветских стран Молдова столкнулась, пожалуй, с наибольшими проблемами, связанными с идентичностью.

Речь не только о национальности, языке и цивилизационном выборе: государство или область – вот как звучит главный вопрос. И эта ситуация радикально отличается от украинской.

Если идею "поглощения" нашей страны издавна вынашивали в соседнем государстве, в России, то в Кишиневе сторонниками этой концепции являются молдавские ноционалисты.

Коммунисты здесь выступают сторонниками независимости, а либералы (а по сути – ультраправые) ратуют за объединение с Румынией. Unirea (объединение) дает одним надежду на будущее, в других вселяет страх перед тем же будущим.

Двадцать три года назад этого страха оказалось достаточно, чтоб разгорелся конфликт в Приднестровье. И сейчас румынский вопрос продолжает раскалывать общество Молдовы по территориальному, национальному, языковому и возрастному признаку.

Аннексия или воссоединение?

Для современного молдавского общества нет ничего важней языка и истории. От трактовки одних и тех же исторических событий зависит не только политический выбор, но и взгляд на существование Молдовы как таковой.

Согласно Бухарестскому мирному договору от 16 июня 1812 года большая часть современной Республики Молдова была отдана Российской Империи и стала Бессарабской губернией с центром в городе Кишинёве. Часть исторической области Молдова, находящаяся за Прутом, в 1861 году объединилась с Валахией: так на карте Европе появилось новое государство и новая нация – румыны.

После первой мировой войны Румыния включила в свой состав ранее принадлежавшие Австро-Венгрии Буковину и Трансильванию, а также Бессарабию. На два десятилетия современная Молдова оказалась под властью румын. Советский Союз, впрочем, не признал суверенитет Румынии над Буковиной и Бессарабией, считая эти территории аннексированными. Тогда как современные унионисты называют события 1918 года воссоединением.

В 1940 году в результате пакта Молотова-Риббентропа Бессарабия была присоединена к Советскому Союзу. На её территории была образована Молдавская Советская Социалистическая Республика со столицей в Кишинёве.

Несмотря на то, что Румыния первой признала независимость Молдовы в 1991-м, договор о госгранице до сих пор не ратифицирован румынским парламентом.

Часть политиков в Бухаресте считает, что ратификация этого договора будет означать признанием пакта Молотова-Риббентропа; румынские унионисты  надеются на восстановление государства в границах 1918 года – то есть не только с нынешней Молдовой, но и с украинской Бессарабией.

Впрочем, все политики – и сторонники совместного государства, и те, кто настаивает на независимости Молдовы, признают: страна выпала из общерумынского политического, культурного и экономического дискурса более чем на два столетия. Посему возможное объединение несёт с собой не только экономические, но, в первую очередь, цивилизационные проблемы.

"Мы и есть румыны"

Тридцать процентов населения Молдовы составляют национальные меньшинства: украинцы, русские, гагаузы, евреи и поляки. Большинство говорит на русском; этим языком пользуются и обрусевшие молдаване. Однако две трети жителей Молдовы по традициям и языку практически неотличимы от соседей-румын.

Отличие молдавской от румынской речи – не более существенно, чем отличие "киевского языка" от "тернопольского".

Впрочем и в самой Молдове нет однородности.

Север страны со вторым по величине городом Бельцы, а также населённый гагаузами и болгарами юг тяготеют к России и, соответственно, склонны к антирумынским настроениям. В Кишинёве и юго-западной части страны преобладают проевропейские и унионистские взгляды.

– Есть же москвичи, да? Также и мы, молдаване – территориальное понятие, но не этническое,

говорит один из лидеров ультраправой группировки фанатов футбольной команды "Зимбру". –

Мы – румыны. Мы учим румынский язык и историю. Мы и есть румыны. Нам говорят, что наш язык молдавский, но все знают, что такового не существует.

Название языка –  вопрос не лингвистический, а политический.

Борьба за язык была для унионистов первым этапом борьбы за воссоединение. По конституции государственным является "молдавский язык, функционирующий на основе латинской графики", однако в декабре 2013 года Конституционный Суд признал официальным румынский. Прежде о тождестве языков заявила молдавская Академия наук.

"Первое, что я сделал, когда открыли границу –  приехал в Румынию и купил двухтомник "Традиции румын". Могу сказать честно, положа руку на сердце: нет разницы между молдаванами и румынами. Этнически, лингвистически, культурно мы единый народ.

Но политически, цивилизационно – нет: последние двести лет мы прожили под влиянием России, мы весь мир видели иначе," – говорит политический эксперт Игорь Боцан.

Боцан – из числа тех, кто поддерживает вступление Молдовы в Европейский Союз в качестве независимого государства, а не в составе Румынии.

И один из аргументов такого развития... – то, что Румыния как государство в XIX веке оформилось несколько позже, чем Молдова.

"Румынская идентичность вторична по сравнению с молдавской", – считает активист оппозиционной Партии социалистов Станислав Вартанян.

Однако, как бы ни трактовали историю и как бы ни играли этнонимами сторонники того или иного вектора развития, никто не отрицает, что отличить молдаванина из государства Молдова от жителя соседней румынской провинции Молдова – невозможно.

Унионизм по умолчанию

С началом перестройки в Молдавской ССР, как и во всех республиках Советского Союза, зародилось национальное движение. А в начале 1990-х и в Молдове, и в Румынии появились организации сторонников объединения двух стран.

Хотя ни одна открыто унионистская партия не набирала на парламентских выборах в Республике Молдова более 0,5% голосов.

Более массовым общественное движение за объединение стало после "твиттер-революции" 2009 года, когда в результате уличных протестов и беспорядков в Кишиневе на смену коммунистам к власти пришли проевропейские силы.

Листовка с призывом прийти на унионистский митинг в Кишиневе

В 2011 году была создана неправительственная организация Action 2012, цель которой - пропаганда унионистских идей среди жителей Молдовы. В следующем году она провела первый унионистский марш, собравший более трёх тысяч участников. В 2015 году аналогичный марш, организованный Блоком национального единства – альянсом унионистских организаций и движений, –  мобилизовал уже около тридцати тысяч.

Подобные демонстрации проходят не только в Кишинёве, но и в Бухаресте. А вот в молдавских регионах идея теряется. Попытка впервые провести унионистское шествие в Бельцах в 2015 году сорвалась из-за потасовки прорумынских и пророссийских активистов.

Отношение Молдаван к объединению противоречивое.

По данным одного из опросов 2012 года, в Молдове сторонников объединения  31%, а противников – 59%. К слову, в Румынии сутуация иная – в том же 2012 году более 86% опрошенных поддержали идею объединения с Молдовой.

Между тем, во время предпоследней переписи населения – 2004 года – румынами назвали себя около двух процентов жителей Молдовы. Результаты опроса 2014 года ещё не опубликованы, но непохоже, что за прошедшее десятилетие молдаване массово переосмыслили свою идентичность и стали считать себя румынами. Эксперты допускают, что цифра не превысит 10-15%.  

В то же время примерно у миллиона граждан Молдовы (больше трети от взрослого населения страны!) есть румынский паспорт, который они используют прежде всего для поездок на сезонные работы в страны Евросоюза. Кроме того, сближение с соседями за Прутом связано со сменой поколений: всё больше молодых молдаван учится в Румынии и интегрируется в её культурную среду.

Зная о недостаточной популярности идеи объединения, молдавские политики не спешат с унионистскими лозунгами. Впрочем, Либеральная партия, получившая на последних парламентских выборах почти десять процентов голосов, придерживается правоцентристских и унионистских взглядов.

Объединяться неудобно

Есть и другие аргументы, кроме языка, истории и ментальности, осложняющие возможное объединение двух государств.

По словам Иона Торни, эксперта организации IDIS Viitorul,

внешняя торговля Молдовы более связана с Украиной и Россией, нежели с Румынией.

К тому же, несмотря на миллион румынских паспортов, молдаване предпочитают ездить на заработки в Россию, а не в Румынию и другие страны Евросоюза.

Так что в молдавском обществе и в экономике – по меньшей мере, сейчас – явных  предпосылок к объединению Молдовы и Румынии. Но это не означает, что вопрос снят с повестки дня.

"Возможность унии с Румынией – это миф, отравляющий нашу политическую реальность. Но этот миф настолько живуч, что ещё очень долго будет оказывать влияние на политическую конъюнктуру", – говорит Игорь Боцан.

События последних лет показали, что границы Европы уже не столь нерушимы. Так что возможность объединения Румынии и Молдовы не исключена.

И, если это случится, Украине следует быть готовой к территориальным претензиям. К тому же, как показали события в нашей стране, выход из российской сферы влияния чреват вооружённым конфликтом.

И почва для него в русскоязычных регионах Молдовы и в самопровозглашённом Приднестровье уже подготовлена.

Автор:

Андрей Бондаренко, журналист

для Европейской правды