В очередной раз в украинских СМИ поднялась волна интереса к вооруженной полицейской миссии ОБСЕ. Ее спровоцировал комментарий генерального секретаря организации Ламберто Заньера. 3 мая на пресс-конференции в Вене он заявил о начале дискуссии об очертаниях этой миссии.

Но сразу дипломатично намекнул: ожидать быстрого принятия решения не стоит. Найти консенсус 57 странам по этому предложению Украины будет трудно.

Удастся ли согласовать калибр?

Причина лежит на поверхности. У Киева и Москвы очень разные позиции по поводу того, какими должны быть эта миссия и ее основные задачи. А недавнее заявление Путина о том, что вооруженные международные наблюдатели могут быть только на линии соприкосновения, особого оптимизма не добавляет.

Условно говоря, калибр не тот.

Украина пытается вытянуть максимум возможного, а на самом деле, и невозможного из ОБСЕ – присутствие вооруженных наблюдателей на всей территории, не контролируемой Киевом.

Стоит сразу отметить, что

формат вооруженной международной миссии, который предлагает украинская власть, трудно отнести к категории полицейской миссии ОБСЕ.

Не те задачи, мандат и этап внедрения в цикле решения конфликтов.

Но не стоит из-за этого забрасывать камнями украинских дипломатов и переговорщиков. Понимание сущности проблемы и способа ее решения есть. Однако идет поиск формата, который бы не назывался миротворческим, но, по сути, выполнял функции по поддержанию мира.

По крайней мере, работа в этом направлении ведется не без оснований.

Россия имитирует хотя бы какую-то минимальную дискуссию в рамках ОБСЕ. В отличие от вето с порога на каждую украинскую инициативу о миротворческой миссии под эгидой ООН. Да и крайне сложную проблему согласования ооновской миссии с сепаратистами никто не отменял. Ведь формально они – сторона конфликта.

Итак, в чем же разница между заявленными позициями, которые в настоящее время являются предметом дискуссий на уровне ОБСЕ? Попытаемся посмотреть сквозь призму предложенного мандата миссии, ее территории и вооружения, которое стороны хотят предоставить.

Взгляд России:
наблюдатели с пистолетами на линии разграничения

Российская позиция формирует нижнюю планку возможного.

Начнем с того, что минимально допустимое решение – не выносить никакого решения на утверждение в связи с отсутствием общего знаменателя в дискуссии, которая ведется. А он пока действительно не просматривается.

Максимально допустимые для РФ рамки сухо, но содержательно изложил российский президент: это может быть расширение мандата Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на линии разграничения. Для усиления безопасности предложено легкое стрелковое оружие.

Такая позиция вполне может соответствовать текущему поведению России с точки зрения ее подхода к соблюдению минских соглашений.

Поскольку прекращение огня идет первым пунктом, то формально Кремль таким образом соглашается на его поддержку.

Чтобы на этом остановиться.

Хотя на самом деле этот шаг ни добавляет безопасности самим наблюдателям, ни является дополнительным форматом для принуждения нарушителей. Такая себе легкая модификация беспомощности Специальной мониторинговой миссии.

Расширение деятельности такой вооруженной миссии вглубь оккупированных территорий Донбасса сразу же будет блокироваться российской стороной как угроза для жителей "ДНР" и "ЛНР", вовремя замеченная внимательным северным соседом. О контроле или хотя бы наблюдение за отрезком украинско-российской границы вообще речь не идет.

Временные рамки такой миссии могут обсуждаться, но есть ли в этом варианте хотя бы малейший смысл для Киева?

Украинская позиция:
тяжелое вооружение и широкие полномочия

В отличие от российского оппонента, украинский президент предлагает принципиально новый мандат миссии. Правда, у таких предложений меньше шансов на консенсус в рамках ОБСЕ.

Киев предлагает новую отдельную вооруженную миссию с широким кругом полномочий.

У задач в сфере безопасности для международного полицейского контингента, по мнению Украины, есть три основные составляющие: мониторинг линии соприкосновения, наблюдение за местами отвода тяжелого вооружения и неконтролируемым участком границы.

В некоторых заявлениях Петр Порошенко добавляет к ним возможность контроля миссией вывода российских войск с оккупированной части территории Украины.

К гуманитарному компоненту можно отнести участие указанной миссии в процессе подготовки к проведению местных выборов в отдельных районах Донецкой и Луганской областей на основе международных стандартов ОБСЕ и украинского законодательства, контроль безопасности во время проведения выборов, а также передачу полномочий от незаконных группировок избранным представителям местного самоуправления.

То есть это многокомпонентный подход из 6-7 задач, выполнение которых отличается не только необходимостью обеспечения собственной безопасности сотрудников миссии, но и правопорядка на остальной территории, которая сейчас неподконтрольна Украине.

Поэтому украинская сторона предлагает, чтобы у представителей международной миссии было в наличии "тяжелое вооружение". В настоящее время трудно описать количественный и качественный состав такого вооружения, учитывая мультизадачность и необходимость значительного личного состава миссии.

Хотя набор задач выглядит логично и системно, эта позиция Киева вряд ли получит поддержку,

ведь она представляет прямую угрозу созданному Россией паритету сил в неконтролируемых районах и фактически уничтожает каналы обновления вооружения у сепаратистов.

Пребывание международной миссии до передачи полномочий новоизбранной местной власти на фоне последующих требований (возобновление деятельности СМИ, участие в выборах политических партий, участие в голосовании внутренне перемещенных лиц) способно затянуть согласование мандата миссии на неопределенный период.

Поэтому такая позиция – скорее, идеальная, а не переговорная.

Возможен ли консенсус?

Достижение консенсуса между Украиной и Россией вряд ли возможно при сохранении задекларированных позиций сторон.

При этом давление западных партнеров на Россию вряд ли приблизит к украинскому видению миссии, тогда как давление на Украину может повлечь значительное изменение позиций Киева.

Поэтому мы можем стать свидетелями модификации украинских предложений как в сфере безопасности, так и в гуманитарной части.

Вопрос здесь лишь в том, что именно считать "красной линией", ниже которой не позволяют опуститься национальные интересы.

Предусмотреть эти границы сейчас невозможно в принципе. Но крайне важно следить за возможными изменениями и выявлять их слабые стороны и скрытые угрозы.

Автор: Геннадий Максак,

глава Совета внешней политики "Украинская призма"