Северная Ирландия создает все новые и новые проблемы для Великобритании.

Если еще недавно СМИ активно обсуждали североирландскую проблему именно в контексте переговоров Лондона и Брюсселя об условиях выхода из ЕС и возможных негативных последствий, а соответственно, и условий Белфаста по этому вопросу, то в последние недели пришлось вспомнить и о другой проблеме. Уже 13 месяцев Северная Ирландия живет без правительства.

На первый взгляд, это чисто политическая проблема, такие прецеденты можно найти в недавней истории многих европейских стран. Однако

правительство Северной Ирландии – это уникальная композиция, которая стала результатом мирного соглашения, подписанного в 1998 году после десятилетий кровавого конфликта.

Разделение власти между основными партиями, представленными в Ассамблее (парламенте), закреплено в системе распределения министерств. Таким образом, ни одна крупная партия не может остаться за рамками состава Исполнительного комитета (правительства). Фактически такая система называется "обязательной" коалицией, в противовес "добровольной" коалиции, к которой часто приходится прибегать в других странах и где распределение портфелей становится результатом переговоров и договоренностей.

Действительно, правительство не может работать, если одна из двух крупнейших партий отказывается участвовать в коалиции, поскольку именно за ними закрепляются должности первого министра и его заместителя. Другие партии теоретически могут пойти в оппозицию и отказаться участвовать в формировании правительства, но не две крупнейшие.

После выборов 2016 года правительство было сформировано только из двух крупнейших партий с кардинально противоположными взглядами – Демократической юнионистской партией и Шинн Фейн; все остальные сформировали оппозицию.

Развитие кризиса

В январе 2017 года Мартин Макгинесс (Шинн Фейн) оставил пост заместителя первого министра, который он занимал с 2007 года. Это стало результатом почти года политического кризиса из-за невозможности согласовать позиции различных партий по вопросам Акта об ирландском языке, однополых браков, отношения к историческому прошлому (в частности, расследование смертей в период 1970-1998 гг.) и т.п.

Уже в марте 2017 года пришлось проводить внеочередные выборы в Ассамблею. Но ситуация только ухудшалась.

Наибольшие баталии развернулись из-за Акта об ирландском языке. Заявления отдельных политиков (как, например, первого министра Арлин Фостер (юнионисты), которая заявила: "Если вы будете кормить крокодила, то он будет возвращаться вновь и вновь"), сокращение финансирования на социальные школы для изучения языка для бедных граждан, большое количество локальных инцидентов в различных городах из-за использования языка, а также постоянные дебаты по этому поводу в Ассамблее – все это вызвало эмоциональную реакцию со стороны националистических и республиканских партий.

По Соглашению Сент-Эндрю (2006), завершившему предыдущий почти пятилетний кризис в Северной Ирландии, Исполнительный комитет обязан утвердить стратегии по нескольким вопросам, в частности, обязательными являются такие вопросы, как поддержка и развитие ирландского языка и социальное неравенство. Но до сих пор этого не произошло.

Финальным аккордом стал скандал из-за программы льгот для возобновляемой энергии, которая стартовала в 2011 году в Англии, Уэльсе и Северной Ирландии, но каждый регион имел собственную схему льгот. Изначально это была инициатива, которая предлагала финансовые преференции бизнесу, переходившему на возобновляемые источники энергии для отопления.

Однако стало известно, что в результате заявители в Северной Ирландии могли получить гораздо больше, чем планировалось, фактически 700 млн фунтов налогоплательщиков за 20 лет вместо 490 млн, объявленных сначала.

Арлин Фостер

Началось расследование. Обвинения летели в адрес Арлин Фостер, которая тогда была министром по вопросам предпринимательства, торговли и инвестиций и утверждала этот план.

Но самое серьезное, что этот скандал и позиция первого министра, которая отказалась уходить в отставку из-за обвинений, привели к отставке лидера Шинн Фейн с должности заместителя первого министра, ведь в соответствии с законодательством это означало и отставку Арлин Фостер, поскольку разбивалась коалиция.

Но последствия оказались более критическими – новое правительство так и не было сформировано больше года.

В 2017 году было проведено четыре раунда переговоров, и в ноябре уже была надежда на компромисс. Но даже пятый раунд в середине февраля 2018 года не принес результата.

Во второй половине февраля эксперты начали серьезно обсуждать возможность перехода к прямому управлению из Лондона. Об этом заговорили после безрезультатного визита премьер-министров Ирландии и Великобритании в Белфаст. Оба правительства являются гарантами мирного соглашения в Северной Ирландии.

Второй раунд переговоров лидеров двух крупнейших партий с премьер-министром Великобритании состоялся уже 21 февраля в Лондоне, где обсуждалась возможность реформы исполнительной власти. И снова компромисс не был найден.

Возможность прямого управления

Северная Ирландия уже проходила через подобные кризисы – в 2002-2007 годах здесь действовало прямое управление, когда местные государственные служащие и политики находились под значительным влиянием решений центрального правительства.

Если будет необходимо применить прямое управление снова, дело не пойдет без принятия парламентом Великобритании нового соответствующего Акта. Но не стоит забывать, что это будет касаться региона, который очень негативно настроен по отношению к Brexit и действиям Лондона в этом направлении.

Дополнительная проблема заключается в том, что нынешнее правительство в Лондоне после внеочередных выборов в июне 2017 года было сформировано фактически только благодаря поддержке Демократической юнионистской партии, что уже тогда вызвало беспокойство из-за возможного дисбаланса. Но при развертывании политического кризиса в самой Северной Ирландии это дает возможность республиканцам говорить о том, что британское правительство в основном играет на стороне лоялистов.

Вообще Соглашение Сент-Эндрю 2006 года, которое закончило период прямого управления и четко распределило власть как между Лондоном и Белфастом, так и внутри региона, а также фактически восстановило Североирландскую ассамблею и Исполнительный комитет, считается одним из основных в постконфликтном урегулировании региона, наряду с Соглашением Страстной Пятницы 1998 года.

Соответственно, установление прямого управления будет рассматриваться многими и как угроза мирным договоренностям.

В феврале первый министр Арлин Фостер призвала государственного секретаря по вопросам Северной Ирландии Карен Брэдли утвердить бюджет и принимать основные решения по вопросам школ, больниц и инфраструктуры в регионе. Окончательное решение по бюджету должно быть принято за две недели, тогда же британские министры могут начать принимать решение о публичных расходах. В то же время государственный секретарь отказалась немедленно ввести прямое управление.

Правительство Республики Ирландия является одним из гарантов как мирного соглашения, так и соответствующего распределения сил в системе управления Северной Ирландии, и там сразу дали понять, что будут категорически против введения прямого управления.

Однако некоторые считают, что такое прямое управление уже фактически существует, после того, как в ноябре прошлого года именно британскому центральному правительству пришлось формировать бюджет Северной Ирландии.

Акт о языке

Символический момент: североирландский кризис начался с Акта об ирландском языке, на нем же затормозились и переговоры о создании нового правительства.

Предварительно обсуждается возможность подготовки трех отдельных документов: Билля об ирландском языке, Билля об Ольстерских шотландцах и Билля об уважении к языкам и разнообразии. Журналисты получили несколько вариантов отдельных страниц возможного соглашения, из которых видно, что на столе переговоров было предложение оставить английский языком суда, а в других учреждениях и Ассамблее будет обязательный перевод документов и синхронный перевод во время заседаний на соответствующие языки.

Большинство дебатов, которые продолжались с 2015 года, касались самого факта необходимости принять подобный акт, который бы подробно описывал использование ирландского языка, а не деталей условий, на которых он будет использоваться.

Активисты настаивают на равных правах для ирландского и английского языков,

что может включать не только использование во всех государственных и общественных органах, суде, Ассамблее, на уличных знаках и надписях, но и право получать образование на ирландском языке. К своим аргументам они добавляют, что Акт о гэльском языке давно уже действует в Шотландии, хотя количество тех, кто говорит на нем, гораздо меньше.

Их оппоненты отмечают, что большинство шотландцев, которые его используют, говорят на нем с детства, в то время как для большинства тех, кто говорит по-ирландски – это навыки, которые были получены позже.

Согласно переписи 2011 года, 11% населения Северной Ирландии отметили, что владеют ирландским языком (примерно 179 тыс. человек), в то время как только 4 тыс. человек назвали ирландский язык основным. Но именно политический кризис позволил сторонникам принятия такого Акта поставить эти дебаты в центр нового политического соглашения.

Хуже всего в этой ситуации то, что из-за политического кризиса отдельные британские политики начали говорить о провале Соглашения Страстной пятницы и условия распределения полномочий по принципу обязательной коалиции.

Принимая во внимание, как трудно в свое время далось это соглашение, какой нереальный, казалось бы, компромисс был достигнут между католиками и англиканцами, лояльными к британской короне и республиканцами, условие об обязательном правительстве, а следовательно, фактическом обеспечении того, что две противоборствующие стороны всегда будут при власти, казалось наилучшим вариантом сохранения мира.

Нынешний политический кризис может поставить крест на этом компромиссе. 

Автор: Анна Шелест,

кандидат политических наук, главный редактор UA: Ukraine Analytica,

член правления Совета внешней политики "Украинская призма"