"Стратегическое партнерство" между Украиной и Турцией еще до недавнего времени было преимущественно атрибутом дипломатической риторики, чем содержательным форматом двусторонних отношений.

Внешнеполитический нарратив Украины имел четкую биполярную направленность — куда двигаться, на Восток или на Запад? Юг как таковой был белым пятном на карте украинской дипломатии; упоминания о возможностях двустороннего сотрудничества с Турцией были спорадическими и декларативными.

В конце концов, сильнее всего стратегическому сближению Украины и Турции препятствовала принадлежность последней к тем государствам, которые косвенно поддерживают Россию, стремясь сохранить высокий уровень сотрудничества с ней.

Кардинальное изменение геополитической ситуации в регионе в 2014 году привело к пересмотру политики в отношении Турции со стороны Украины.

Турция начала занимать одну из первых ступенек во внешнеполитических приоритетах Украины в связи с потерей Крыма и конфликтом на востоке страны, а также обострением ситуации с безопасностью в Черноморском регионе в целом.

Со своей стороны Турция, в связи с кризисом в отношениях с Россией, включила в диалог с Украиной темы, которые до недавнего времени считались слишком чувствительными, например энергетику и военно-техническое сотрудничество. Интенсифицировался политический диалог по актуальным вопросам  безопасности и экономики, состоялся ряд встреч на высшем уровне, возобновились переговоры о подписании ЗСТ и т.п.

Таким образом, сегодня есть основания говорить об определенном "окне возможностей", которое при условии эффективной украинской дипломатии может перевести украинско-турецкие отношения на качественно новый уровень.

Впрочем, до сих пор реальным представляется сценарий, по которому Турция и дальше будет вести осторожную политику, считая углубление сотрудничества с Украиной той чертой, которую не стоит переступать, чтобы не вызвать излишнего раздражения у нашего северного соседа.

Тем более, что пересмотр отношений с официальной Анкарой должен основываться не только на текущей напряжении между Турцией и Россией, но и на осознании всех тех преимуществ, которые дает стратегическое партнерство.

Безопасность

Изменения в концептуальных основах турецкой внешней политики, а именно: расширение "зоны ответственности" Турции, желание не только обеспечивать свою безопасность, но и проецировать ее, ее самовосприятие как "глобальной силы", а также ее конфронтация с Россией — создают совершенно новый формат системы безопасности в регионе, что Украине нужно учитывать при формировании своих интересов и политики.

Следует учесть, что в Черноморском регионе Турция традиционно выделяет три важнейших направления внешней политики: Россия, ЕС и Южный Кавказ; украинское направление не входит в число приоритетных. Также на современном этапе можно констатировать объективно более высокий интерес Анкары к региональным процессам на Ближнем Востоке (в свете гражданской войны в Сирии) в сравнении с Черноморским регионом.

Безусловно, безопасность Черноморского региона также важна для турецкой внешней политики. Однако Анкара заинтересована в стабильности стран-партнеров и соседей и сохранении статус-кво больше, чем, скажем, в демократических преобразованиях у них и сопровождающей этот процесс нестабильности.

Именно поэтому украинскую политическую турбулентность в Турции воспринимают с некоторой осторожностью.

Кроме того, проблема Украины, с которой у Турции нет сухопутной границы, меньше беспокоит турецкий политикум и рядовых турок по сравнению с собственным "Донбассом" на юго-востоке страны и угрозами своей безопасности: терактами "Исламского государства", Рабочей партии Курдистана, наплывом беженцев из Сирии.

Анкара поддерживает европейские и евроатлантические аспирации Украины. В то же время изменение статус-кво в регионе, в частности, через усиление присутствия НАТО, всегда неоднозначно воспринималось Анкарой. Несмотря на регулярное участие турецких ВМС в международных учениях в Черном море, Турция, например, ветировала расширение операции НАТО "Активные усилия" до Черного моря, не пропустила американский военный корабль через проливы Босфор и Дарданеллы во время российско-грузинской войны 2008 года.

К сожалению, двойственной является и нынешняя позиция Турции по Крыму.

С одной стороны, Анкара выразила поддержку Украине. Турция поддержала украинскую позицию в рамках ООН, направила своих представителей в Специальную мониторинговую миссию ОБСЕ.

Однако формально поддерживая территориальную целостность Украины, соблюдение норм международного права, преодоление сепаратистских тенденций в Крыму путем диалога и консенсуса, Турция в то же время не солидаризировалась с Украиной и Западом относительно санкций против российского правительства.

Неоднократно турецкие чиновники заявляли о недопустимости использования крымской проблемы внешними силами для ухудшения отношений между Турцией и Россией. Анкара пыталась использовать ситуацию с запретом российским правительством импорта продовольственных товаров из стран, применивших санкции против РФ.

Таким образом, Анкара была удобным примером для российских властей, чтобы показать, что есть страны НАТО, которые не разделяют "империалистические амбиции США", инструментом легитимизации российской политики.

Будущая зона свободной торговли

Экономизация внешней политики Турции – ее традиционная черта, которая определяет геоэкономические интересы этой страны.

На данный момент товарооборот между двумя странами составляет $4-5 млрд долларов США в год (украинские и турецкие оценки отличаются), что меньше, чем показатели до рецессии. Именно этим вызвана настойчивость турецких партнеров в вопросе подписания соглашения о ЗСТ.

Вступление в силу ЗСТ с ЕС, согласно правилам таможенного союза между Турцией и ЕС, дает возможность беспошлинного доступа на турецкий рынок украинским экспортерам.

Достижение взаимоприемлемого компромисса относительно соглашения является важным вопросом, который требует урегулирования и согласования сторонами в рамках переговоров о создании ЗСТ.

Существенным различием в позициях сторон являются противоречия в отношении товаров, на которые будет распространяться режим ЗСТ.

Например, Турция выступила с предложением исключить из режима ЗСТ аграрные товары, поскольку турецкие производители испытывают конкуренцию со стороны украинских.

В свою очередь, аграрная сфера является стратегической для Украины в экономических отношениях с Турцией. По сообщению министра аграрной политики и продовольствия Украины Алексея Павленко, в 2015 году украинскому АПК удалось добиться практически полной внешнеторговой переориентации с российского рынка на рынки стран Азии, ЕС, Африки.

Турция стала четвертой в общеторговом обороте аграрной продукцией из Украины ($993,4 млн, что составляет 5,3% экспорта).

Для турецких партнеров интерес к подписанию ЗСТ с Украиной и открытию компаний в Украине заключается в использовании преимуществ, в частности, того факта, что Украина имеет общую границу с четырьмя странами ЕС и более дешевую рабочую силу. Кроме того, для некоторых секторов турецкой экономики, в частности текстиля, присутствие на украинском рынке означает доступ к европейскому и российскому рынкам.

Также в свете российских санкций против Турции и ограничения возможностей российских граждан посещать страну с целью туризма Анкара возлагает надежду именно на украинских отдыхающих.

Конкуренция энергетических хабов

Другой ключевой сферой двустороннего взаимодействия является энергетика.

Украина неоднократно выражала готовность участвовать в проектах строительства нефте- и газопроводов на территории Турции, а также совместной добычи углеводородов на шельфе Черного моря.

Энергетическая безопасность Украины во многих аспектах зависит от Турции.

Стратегической задачей является обеспечение разрешения турецкой стороны на прохождение танкеров со сжиженным природным газом (СПГ) через проливы в Черное море. От реализации объявленного РФ проекта "Турецкого потока", который должен переориентировать транзит российского газа в Европу по территории Украины в Турцию, зависит судьба украинской ГТС.

То, что сейчас в контексте российско-турецкой конфронтации этот проект может быть отменен Анкарой, не может скрыть неутешительный факт:

Украина не в состоянии координировать свою энергетическую политику с Турцией, которая руководствуется только собственными интересами, направленными на превращение в мировой энергетический хаб.

Отчет Кабинета министров за 2015 год позволяет прийти к выводам о состоянии выполнения главных приоритетов Украины относительно Турции. Ключевым вопросом в Программе энергонезависимости является строительство LNG-терминала, для чего необходимо достичь согласия турецкой стороны на пропуск танкеров с СПГ через проливы Босфор и Дарданеллы.

В соответствии с Конвенцией Монтре от 1936 года, все корабли, кроме военных, пользуются свободой судоходства через проливы. В 1994 году Турция ввела (и в 1998 году пересмотрела) Правила морского движения в проливах, фактически введя дополнительные меры безопасности судоходства и ограничения на размер танкеров. Учитывая то, что СПГ в морском праве характеризуется как опасный груз, следует обеспечить согласие турецкой стороны на проход танкеров.

Фактически прецедентов прохода СПГ-танкеров через проливы еще не существует.

Турецкий отказ формально связан с экологическими соображениями. По сообщению посла Украины в Турции, проблема заключается в нежелании Анкары создавать прецедент, так же, как в необходимости определить технические параметры — количество и периодичность пропуска танкеров.

Для функционирования СПГ-терминала потребовалось бы 8 танкеров в месяц, что не привело бы к значительной дополнительной нагрузке на проливы.

Крымские татары: "мост дружбы" между Киевом и Анкарой

Все большую роль приобретает взаимодействие между Украиной и Турцией в гуманитарном измерении.

Турция и ранее была основным донором помощи тюркским этносам, проживающим в Украине. Турция чувствует себя опекуном всех тюркских народов и довольно активно использует их как рычаги своего влияния в странах-партнерах.

Именно этим вызван интерес Турции к крымских татарам, туркам-месхетинцам, гагаузам, проживающим в Украине. Крымских татар на всех официальных встречах называют "мостом дружбы" между странами.

В связи с последними событиями именно крымским татарам выпала доля стать двигателем гуманитарного взаимодействия между странами.

Крымскотатарская диаспора, число представителей которой достигает около 1 млн человек, стала главным проводником украинских интересов в Турции. Эта группа населения, которая называет себя крымскими турками, хорошо представлена в турецких политических партиях, органах власти, бизнес-кругах и отличается большой активностью.

Эта активность обусловлена "диаспорным национализмом" крымских татар, которые хорошо интегрированы в турецкую культуру, но чувствуют свое родство, развивают национальное сознание и с интересом наблюдают за событиями на своей древней родине — в Крыму.

В то же время в Турции активность проявляет пророссийски настроенный крымскотатарский союз, который сотрудничает с Россией и на который часто ссылаются российские источники.

В частности, его председатель публично критикует украинскую власть за блокаду Крыма, приравнивая ее к террористическим действиям "Исламского государства" в Сирии. Кроме того, в самом Крыму были созданы марионеточные крымскотатарские организации, которые служат рупором российской пропаганды.

Они организовали так называемые национальные собрания крымских татар в Крыму одновременно с Конгрессом крымских татар в Анкаре, чтобы выразить свой протест против "деструктивной деятельности группы (крымскотатарских) политиков, которые нашли убежище в Киеве и поддерживают конфронтацию".

Это тоже нужно учитывать в рамках публичной дипломатии, направленной на турецкое общество, чтобы не позволять таким "прокремлевским" группам монополизировать крымскотатарский дискурс.

Автор: Марина Воротнюк,

приглашенный эксперт Института мировой политики